Всякая деятельность нуждается в забвении, подобно тому как всякая органическая жизнь нуждается не только в свете, но и в темноте.
Слава — право на почетное место в храме истории.
Некогда люди завещали потомству одно учение: наиболее прекрасна жизнь того, кто не печется о ней.
Во все эпохи политические болтуны казались умнее, справедливее и рассудительнее, чем стоявшие во главе правительства государственные люди.
Само прошлое неизбежно подвергается искажению, пока история призвана служить жизни и пока она подчинена власти жизненных инстинктов.
Человек должен обладать правом и время от времени пользоваться силой и разрушать прошлое, чтобы иметь возможность жить дальше.
Все, что возникает достойно гибели. Поэтому было бы лучше, если бы ничто не возникало.
Для евнухов все женщины одинаковы.
Объективность и справедливость не имеют ничего общего между собой.
Часто объективность является простой фразой.
Каждый человек настолько тщеславен, насколько ему не хватает ума.
Ни одна эпоха, ни одно поколение не имеют права считать себя судьями всех прежних эпох и поколений, эта столь тяжкая миссия выпадает всегда лишь на долю отдельных личностей, и притом крайне редких.
Истинный историк должен обладать способностью перечеркивать общеизвестное в нечто неслыханное и провозглашать общее положение в такой простой и глубокой форме, что при этом простота не замечается из-за глубины и глубина из-за простоты.
Только тот, кто строит будущее имеет право быть судьей прошлого.
Бог есть лишь продукт истории.
Столь немногие из живущих имеют вообще право жить, когда такие люди (о Гете) умирают!
Массы представляются мне достойными внимания только в трех отношениях: прежде всего как плохие копии великих людей, изготовленные на плохой бумаге со стертых негативов, затем, как противодействие великим людям и, наконец, как орудие великих людей.
Статистика, по вашему мнению, доказывает, что в истории есть законы? Законы? Да, она показывает нам, насколько пошла и до тошноты однообразна масса; но разве действие сил тяготения, глупости, рабского подражания, любви и голода можно назвать законами?
Исторический успех христианства, его историческая мощь, живучесть и прочность — все это, к счастью, ничего не говорит в пользу величия его основателя.
Человечество, по-видимому, весьма близко к открытию той истины, что рычагом исторических движений всегда служил эгоизм отдельных лиц, групп или масс.
