Один день из жизни начинающего парашютиста, или "Рожденный ползать летает как топор".
14 октября 2000 года.
2000 год. Да, встречая этот год с бокалом шампанского, я даже и не подозревал, сколько нового, интересного и чертовски прикольного будет мне в нём приготовлено. А началось все много раньше, ещё несколько лет назад, когда в моём воспалённом мозгу зародилось сначала маленькое, а потом стремительно усиливающееся желание летать…
Конечно, мы не птицы, и полностью преодолевать силу притяжения мы можем лишь в своих снах, однако немного попарить над поверхностью нашего голубого шарика с названием Земля нам позволено. И нужно для этого совсем немного: поехать на какой-нибудь аэродром, пройти инструктаж, залезть в самолет или вертолет, а о дальнейшем уже можно и не беспокоиться… Пинок инструктора и сила притяжения сделают своё дело, и после пары минут болтания под куполом вас шмякнет о до боли родную землю, по которой вы ещё походите не день и не два…
Однако в моём случае что-то пошло не так, и в отличие от подавляющего большинства парашютистов - перворазников, мне захотелось продолжения. После бури эмоций, последовавших за первым прыжком, стало очень интересно, а что чувствуется во второй раз? А в третий? Ведь теперь я знаю чего ждать, знаю чего бояться и чем наслаждаться.
Долго ли, коротко ли, но был совершен и второй прыжок, после чего я понял, что небо не хочет меня отпускать, а я в свою очередь вовсе не желаю от него уходить… И я пошёл в космонавты. Тьфу, ну в какие нафиг космонавты, конечно в парашютисты! У меня появился инструктор, который рассказывал мне, что я должен делать, чтобы в те короткие мгновения свободного падения творить со своим телом то, чего хочется мне, а не несущемуся со скоростью более 150 километров в час потоку воздуха.
Для того чтобы получить возможность совершать индивидуальные и групповые прыжки, необходимо получить "корочку", выполнив определенное количество разнообразных упражнений, и мои занятия "парашютизмом" превратились в систематические тренировки. А что делать? Никто не говорил, что будет легко, а небо продолжало звать. Взбираться хотелось всё выше. Падать хотелось дольше, а для этого надо было учиться.
И вот наступило 14 октября 2000 года. Обычная суббота, не первая и не последняя, когда я собирался совершать свой очередной прыжок. Утром я немного боялся, что служило хорошей приметой, т.к. в этом случае обычно прыжки не отменялись по независящим от меня причинам. Погода была ясная с небольшой облачностью, настроение отличное. Созвонившись с инструктором, я поехал на новый аэродром, где, по его словам, меня ждало новое, очень увлекательное задание. По дороге я знал лишь то, что сегодня у меня будет первый групповой прыжок. Как, что, с какой высоты? Это для меня было загадкой. И очень хотелось увидеть на высоте рядом с собой человеческие рожи, несущиеся к земле в тесной дружественной компании.
Для приличия покружив вокруг аэродрома на машине в тщетных попытках его найти, ценой невероятных интуитивных усилий (ну и мобильных есссно тоже) мы попали куда стремились. Тут со мной был проведен краткий инструктаж насчет того, что мне отвечать в случае, если у меня спросят, какие я уже выполнял упражнения. Суть данной махинации заключалась в том, что моему инструктору и ещё одной девушке-инструктору нужен был "клиент", которого они вынесли бы из самолета, отрабатывая что-то из их обязательной программы, причем этот "клиент" должен быть не спортсменом, но и не прыгающим впервые, к тому же прыгающим не на "крыле". Я по своей подготовке не дотягивал до того, что требовалось им, но меня уверили, что все будет классно и на самом деле я полностью готов к данному прыжку. Посопротивлявшись для приличия, я высказал опасения, что в воздухе буду творить не то, что они от меня ждут, но желание совершить "это" пересилило страх и я дал "добро".
В качестве лирического отступления замечу, что прыжок должен был осуществляться с 2.5 км, тогда как у меня по программе подготовки, на очереди стоял лишь полутора километровый прыжок. На прыжках с такой высоты у спортсменов (коим уже был и я) не используются автоматы на запасном парашюте, и открытие осуществляется только вручную, причем в самолете никакие карабины ни к чему не прицепляются. Обо всём этом я узнал лишь час спустя, когда самолет уже набирал высоту, а пока я просто проходил медкомиссию, получал парашют и инструктаж о том, что мне стоит делать в воздухе, а чего - нет.
Потренировавшись с одетым парашютом выпрыгивать из кем-то жестоко отодранной от самолета двери, стоящей на земле, в качестве тренажера, мы пошли ждать взлёта. Это должен был быть спортивный вылет, самолет должен был набрать положеную высоту, затем полтора десятка спортсменов должны были, разбившись на группы, покинуть борт железной птицы и, несколько минут спустя, приземлиться на бренную землю.
Пришла наша очередь, мы побежали к самолету, мне опять стало немного страшно. Но я знал, что этот страх пройдет, как только мы наберём высоту и я начну прокручивать в голове детали задания, которое я должен буду выполнить.
Всё происходило именно так, как было спланировано, за исключением некоторого количества очень интересных мелочей. Например, я чуть было не был выброшен из самолёта за то, что уточнил: "Мы ли будем прыгать последними"? Как оказалось, "последних" тут не бывает. Бывают только "крайние". Мне с высоты инструктор показал свой дом, куда мы, несколько часов спустя, доехали. Было очень интересно смотреть на приготовления спортсменов, которые принимали разные "позы" и под рёв двигателя оря друг другу на ухо договаривались, кто чего будет делать, на ходу перестраивая свои планы. В конечном счёте, к завершению набора высоты, наша группа из "крайней" позиции переместилась в серединку, и я получал последние наставления инструктора о предстоящем прыжке.
В течение всего времени подготовки, одна маленькая деталь, ставшая впоследствии роковой, не давала мне покоя: я прыгал без высотомера, а открывать парашют "на глазок" - дело сложное, и обучен я этому не был. При затяжных прыжках, когда время падения мало, и человек только учится, выбирается определенная высота для прыжка, и взводится автомат на основном парашюте, который откроет его в любом случае на высоте 600-750 метров. Я же прыгал с секундомером, а толком сказать мне, через сколько секунд надо открываться в этом упражнении, мне никто не мог, ибо не знал. Да если бы и знал, то руки у меня всё равно были бы заняты, и я при всём желании не смог бы включить секундомер перед выпадением. Данное мое опасение не раз было опровергнуто инструктором, который сказал, что он мне даст команду на открытие определённым движением рук. Да, именно так, попадав какое-то время вместе, меня должны были отпустить, и мы должны были продолжать падать рядом до сигнала инструктора.
Всё было бы ничего, если бы я прыгал не на круглом парашюте, который имеет очень ограниченную возможность управления. Открытие очень низко грозило получением огромных трындюлей от следящих за прыжками, а открытие высоко давало возможность ветру унести меня … да куда угодно! Провода, дачи, жилые посёлки, речки, озера… вокруг это было в достатке.
И я поверил! Во что я поверил? Да в то, что мой инструктор круче меня, и я не смогу от него съе… улететь… Да, в общем-то так оно и было, но никто не говорил, что я не смогу отвернуться от него, переколбаситься или сделать чего нибудь ещё! И как выяснилось, я могу! :) Я оказался способен на гораздо большее, чем от меня ждали :).
И вот самолёт набрал высоту и начал приближаться к точке выброса. Он выровнялся, трясти стало меньше, шум двигателя стал тише. Мне показали, что первая прыгающая группа делает то же упражнение, которое предстоит делать нам, и чтобы я понаблюдал за ними. Я сидел и смотрел. Когда они вывалились за борт самолета, мне показалось, что это произошло как-то спонтанно, и они просто упали кучей. Я не сомневался, что инструктор удержит мою руку, но в то, что это сможет сделать хрупкая девушка, я верил уже с большим трудом. Но пути назад не было, да и не в моих принципах разворачиваться, когда выбранная мною цель почти достигнута, и мне оставалось только поверить, что мы сделаем это…
Ушла в пустоту вторая группа, за ней третья, и самолёт пошёл на второй заход. Мы встали. На душе стало спокойно, т.к. автопилот был запущен и я знал что делать. Мы встали втроем у двери. Мой инструктор стоял спиной к выходу, уперевшись ногами в пол и головой в край двери. Левой рукой он держал мою левую руку, а правой - лямку моей подвесной системы около моей задницы. Мою правую руку держала своей правой рукой девушка, а её левая рука держала мою подвесную систему с другой стороны. Знаете, я впервые стоял в самолёте совершенно не державшись, и всех нас немного болтало. Мысли мелькали одна за другой, и одна из них заметила, что хорошо бы мы не вывалились раньше времени.
Но нет, со мной были люди опытные, и этого не произошло. Мы втроём словно сжались в один комок, и ждали команды. Гудок. Я слева услышал "-Готов?". Кивок головы, т.к. я знал, что услышать мой ответ Вовке было бы проблематично. Взгляд вправо. Убедился, что девушка тоже кивнула в знак готовности. Далее раскачка внутрь самолета. Затем к двери. Вовка наклоняет голову, убирая нашу единственную опору, и легонько толкается ногами. Я, как и учили, делаю лёгкий прыжок боком, и мы выпадаем…Я расслабляюсь…
Это было супер! Я не ожидал такого! Мягкое, аккуратное заваливание на живот и мы уже две секунды спустя ровно падаем! Никаких болтанок, которые случались у меня в одиночных прыжках. Никакого раскачивания. Ровненько, вытянувшись по струнке во все стороны, мы набираем положенные 150 км/ч и мчимся вниз. Ветер свищет в ушах, приближение земли не чувствуется на такой высоте, красотища!…
Вспомнив слова инструктора "посмотри на нас в падении, я думаю тебе это понравится", я делаю это и с радостью вижу его довольную морду на расстоянии двух вытянутых рук от себя. Поворот головы вправо… Там такая же довольная улыбка.
Смотрю на горизонт, затем опять на Вовку и вижу, что они начинают подавать сигналы друг другу. "Сейчас будем отделяться",- подумал я, и сосредоточился на том, чтобы сохранить устойчивое падение и не потерять инструктора из вида…
Слева пустота… Рука свободна, я понял, что он отпустил меня, и увидел это, немного обернувшись. Взгляд вправо, и вместе с ним освобождение правой руки… Голова начинает крениться вниз. Я понял, что заваливаюсь… Отработанные движения выровнять падение приводят к моему лёгкому раскачиванию, словно маятника, и я опять ровно "ложусь".
Хотя нет, всё не так. Это мне казалось, что я лёг "ровно". На самом деле последующий "разбор полёта" показал, что из-за вытянутых ног я начал ровно и очень быстро пикировать в положении тела около 30 градусов к горизонту. Следует заметить, что при этом набирается очень приличная горизонтальная скорость, и я начал от них быстро улетать… Никто не ожидал от меня такого хамства, и Вовке потребовалось несколько секунд для доворота в мою сторону, чтобы начать преследование. Конечно, его опыт и реакция сделали свое дело, и некоторое время спустя он уже болтался передо мной, летя ногами вперед и подавая мне сигналы о том, чтобы я согнул ноги… Однако я был сосредоточен созерцанием приближающейся земли, и пытался прикидывать, когда мне надо открывать парашют. Если бы я только поднял голову и посмотрел на горизонт… Эх, тогда бы я увидел его, успокоился и всё пошло бы не так, как пошло, но… Я смотрел вниз и ждал. Отсчитывал мгновения и пытался уловить ту высоту когда моя рука потянется к кольцу… Всё, пора… Правая рука делает жест, напоминающий отдачу чести военными, только более выкинутый вперед, левая быстро и натренировано движется к кольцу. Я не знал тогда, что заметив "это", мой инструктор офигевает, т.к. высота ещё большая, и он почти надо мной… Он летит в сторону… Я дёргаю кольцо. Рывок. Сальто в воздухе на вытянувшихся стропах. Руки ищут точки опоры. Я наблюдаю просвистевшего мимо меня в 20 метрах Вовку, в его черно-белом комбезе. Я ещё не знаю, что я открылся высоко… Я ещё не знаю, что на самом деле это только начало…
Быстро оглядев купол и убедившись что он открылся нормально, я занялся ориентированием на местности. Это был новый аэродром, и мне пришлось напрячься, чтобы понять, куда мне нужно сесть. Сориентировавшись на направление ветра, я взял его на вооружение и выбрал направление, соответствующее малому сносу, т.е. против ветра. Оставалось ждать приземления. Делать было абсолютно нечего, и я был на вершине счастья из-за того, что как мне казалось, я всё сделал хорошо. Автомата на запаске не было, но привычка отключать его заставила меня убедится в этом несколько раз. Я летел под куполом, побалтывал ногами, любовался окрестностями и пытался представить себе, куда меня снесет ветром.
Однако спустя некоторое время, по мере моего снижения, поведение стало активным, и я, используя элементы управления, начал пытаться корректировать место своего приземления. Я понял, что прошло уже достаточно много времени, а я всё ещё болтаюсь достаточно высоко. Я понял, что я приземлюсь далеко и мне придется тащить тяжелый купол предостаточно, и ещё в поле моего зрения попал работающий вертолет, в направлении которого меня неумолимо несло. Стало страшно. Я в красках представлял себе, "каковО" это, приземлиться на работающие лопасти вертолёта. Воображение рисовало мне очень реалистичные картинки с фонтанами кровищи и разлетающимися во все стороны кусочками Фифоника. Такая перспектива меня совершенно не прельщала, и мои действия по корректировке траектории стали более активными. Используя знания, полученные мною ещё в школе на уроках геометрии, я постоянно изменял свой вектор направления и через какое-то время вздохнул с облегчением, т.к. понял, что "обрулить" вертолёт мне удалось.
Но я был всё ещё высоко, и снижался медленнее желаемого, а кромка аэродрома неумолимо приближалась. Я начал прикидывать, что мне придется садиться не на поле, а на кустарник и прилегающую проселочную дорогу, я радовался, что меня несло не на дачи с протянутыми линиями проводов, но если бы я знал, как я ошибался…
Прошло буквально тридцать секунд с этого момента, как я понял, что сегодня мне суждено совершать "прилесение"…
Да, именно так называют парашютисты посадку на лес, которая является безусловно незабываемым, но вовсе даже не особо желаемым явлением. Ещё 40 сек… Подо мной уже мелькают деревья… "Какие же они маленькие",- подумал я, "Интересно, какие они на самом деле?". Больно ли биться об них? Как садиться? Я помнил только одно из инструктажа по процессу "прилесения": лицо надо закрыть руками венами к себе. Мне почему-то подумалось, что люди, внёсшие эти правила в инструкции, знали о чем говорили не по наслышке и представляли себе данный предмет. Как садиться? Лицом вперед или жопой? Перспектива пробороздить по какой-нибудь ёлке мордой до ствола меня не радовала, но и сесть своей пятой точкой на какой-нибудь сук и в ощущениях узнать о пытках а-ля "сажание на кол" тоже вовсе не хотелось. Были даже рассмотрены варианты приземления "боком", однако они были быстро отброшены, т.к. "прилесение" боком означало биться и боком и мордой из-за наличия собственной горизонтальной скорости парашюта 2 метра в секунду. В какой-то момент я просто запаниковал, т.к. не мог принять одного решения, в котором я был бы уверен, а времени оставалось всё меньше. Ещё секунда… Я понял, что надо делать хоть что-либо. Не дёргаться. Пусть неправильно, но делать. Лучше сделать неправильно, чем не сделать совсем. Я решил садиться жопой вперед ввиду того, что при этом я при падении буду иметь минимальную горизонтальную скорость. За мыслью последовало резкое дёрганье элемента управления, и парашют нехотя начал поворачиваться. О нет! Как же быстро кажется разворот осуществляется на высоте, и как медленно он происходил тут! Верхушки деревьев уже мелькали практически под ногами, а я ещё не закончил разворот, чтобы закрыть руками лицо…
Раз. Два. Три… В моём мозгу был включен таймер, отмеряющий время до удара. Ура! Доворот закончен! Последний беглый взгляд на кроны уже пожелтевших и почти облетевших берёз, я закрываю лицо и…
Хруст ломающихся сучьев был вокруг меня. Даже нет, я сам превратился в его часть. Я испытал такое единение с природой, которого я не испытывал с момента поиска родника. Какие-то доли секунды стоял этот треск. Я не чувствовал ничего, и кажется я превратился в слух и ещё этот хруст ломающихся веток… А потом тишина. Полная. Всё, я понял, что я жив.
Мысленно оглядев своё тело, я обнаружил, что значительных повреждений у меня не наблюдается. Что я не нанизался на что-нибудь, и ноги с руками находятся на местах, именно для них и предназначенных. Я выдохнул, и почувствовал огромное облегчение. Нет, не потому, что при посадке я "облегчился" от страха. Просто я понял, что самое страшное позади. И ещё я понял, что при всём нежелании осуществлять посадку на лес, есть в этом что-то такое, чего я даже и хотел, т.к. "будет о чем написать и что вспомнить на свалке".
"Ну хорошо. Основная эпопея закончена, но надо как-то отсюда выбираться",- подумалось мне. На инструктаже на другом аэродроме учили, что если сели на лес - болтайтесь и ждите пока придут и вас снимут. А ещё на одном аэродроме учили, что надо выпустить запаску, аккуратно отстегнуться, причём грудной карабин отстёгивать в последнюю очередь, и спустится по ней на землю. Я приходил в себя, от случившегося пару минут назад шока, и решал, что же мне делать? Висеть и ждать или спускаться? Если ждать, то как скоро за мной придут? По моим прикидкам, я улетел достаточно, но на сколько именно - я не знал. В любом случае, посидев и отдышавшись я понял, что сидеть и ждать чего-то я не смогу, что у меня не пропала жажда деятельности, и что свою жопу я буду спасать сам. Прямо сейчас. :)
Осталось самая малость, вспомнить всё то, что говорили на инструктажах про спускание с берёз… И опять в памяти всплыло наиболее романтическое…
Помниться, когда я только искал, где можно прыгнуть с парашютом, и запустил поиск на яндексе, то первой ссылкой, выданной этой поисковой машиной, был "анализ происшествий при прыжках с парашютом за 1998 г". В этой, естественно прочитанной, очень увлекательной, детективной истории, описывался случай, когда одна девушка, спускаясь с дерева после "прилесения", не расстегнув грудной карабин вывалилась и повесилась на нём. Когда за ней пришли, она была уже не в этом мире…
Я прокручивал у себя в голове то, как я буду спускаться. Мысли застревали на всех мелочах. Я представлял себе, как что именно большим пальцем правой руки я буду расстёгивать левый ножной карабин и левой рукой - правый.
Усевшись поудобнее в подвесной системе я попытался оценить расстояние до земли. Полностью разглядеть детали мешали ветки, но мне показалось, что моё бренное тело болтается где-то на уровне 5 этажа. Мне стало интересно, достанет ли открывшаяся запаска до земли, но другого способа проверить это, кроме как открыв её я не нашёл. Выдернутое кольцо полетело на землю, т.к. занимать руки чем бы то ни было я счёл не очень разумным. Туда же полетел и не спеша отстёгнутый мешок для парашюта. Я знал, я просто чувствовал, что на земле он мне пригодится…
Глянув вниз я был опечален. Открытая запаска до земли не доставала. Её кончик болтался где-то там. Оценить, сколько представляет собой "где-то там" в миллиметрах я не смог, но мне показалось, что в крайнем случае я просто спрыгну на землю, или если что, то раскачаюсь до ближайшего дерева… Скажите, ну откуда мне было знать, что шёлк очень скользкий?
Но как бы то ни было, автопилот был включен, и я начал методично расстегивать карабины, пытаясь не еб., ой, чебурахнуться на землю. Всё, я просто сижу, остается малость, взяться за стропы, высунув при этом руки из подвесной системы, и спуститься вниз. Движения были медленными, тщательно выверенными, мне вовсе не хотелось свою жизнь кончать здесь, сейчас и к тому же "так". Вот уже в руках у меня стропы. Больше ничего меня не держит. Я медленно начинаю скользить по ним вниз. И о-о-о, фак! Рукам становится горячо! Ладони жжёт! Надо тормозить! Как хорошо, что я предусмотрительно сделал оборот строп вокруг предплечья! Изменяю наклон руки, сильнее, несмотря на жжение, вцепляюсь в стропы и останавливаюсь… Блин, ещё высоко, а надо ползти. Долго я так проболтаться не смогу. А вот уже закончились капроновые стропы и начался шёлк, который так и стремиться выскользнуть из уже влажных обожженных ладоней! Вниз, медленно но методично… Вот закончился и купол, и я понял, что я болтаюсь на руках, а от моих ног до земли ещё метра три… Какой там раскачиваться? Это можно делать на канате в школе, в спортивной форме, над матами и ухватившись за канат руками и ногами. А тут хотя всё подо мной и было уже покрыто моими матами, но я понял, что раскачаться я не смогу. И тут… Мне больше ничего не оставалось, кроме как пытаться слезть по этому изогнутому деревцу, сантиметров 8 в диаметре, которого коснулись мои ноги…
Я изогнулся и подтянул ногами его ствол к себе. Я стал на него, продолжая держаться за купол. Осталось совсем чуть-чуть. Отпустить купол и начав падать схватиться за это деревце... Три, два, один, пошёл… Бац, я уже болтаюсь на нём. Ещё 5 секунд, и мои ноги чувствуют землю…
Я впервые за это время посмотрел наверх. Всё, с чем мне приходилось сталкиваться последний час, было подо мной, а тут я решил оценить, где же именно я сейчас побывал.
Это впечатлило. Знаете, а сверху деревья выглядят гораздо мельче. Я немного обалдел, когда увидел, на какой высоте находится подвесная система, где ещё совсем недавно был и я. Я ощупал себя. Повреждения были небольшими. Можно сказать, что отделался я легким испугом и несколькими синяками в тазобедренной области, которые я обнаружил лишь дома. Одежда была цела, ссадины не в счёт. Вены в порядке. Голова на месте. Я в очередной раз выдохнул…
Что мне оставалось? Выбраться отсюда. Однако как быть с парашютом? Ведь его не найдут. Я решил, что поступлю так, как учили на инструктаже: буду ждать.
Я стоял в лесу. Один. Одетый не по погоде. На мне была лёгенькая курточка, т.к. я не планировал долго торчать под открытым небом. Однако время шло, никто не появлялся, стояла тишина. Дул лёгкий ветерок. Я не слышал, чтобы кто-нибудь кричал, а я так надеялся, что меня будут искать. Я не знал что делать. Если я брошу парашют, а его потом не найдут, то будет печально. Далеко ли я в лесу - я не знал. Куда идти было понятно, но как потом найти это место?… И я ждал. Я кутался в сброшенный мешок от парашюта, чтобы было хоть чуточку теплее и надеялся, что за мной скоро придут.
Тянулись минуты, но никого не было. Может меня ищут не совсем там? Может они ждут, что я буду кричать? Нет, это глупо, т.к. тогда я сам ничего не услышу. Да и кричать надо в ответную сторону, а не просто так. Я решил, что кричать начну только тогда, когда услышу хоть что-то, похожее на зов и ждал…
Так я прождал в лесу два часа, пока наконец вдалеке не раздались крики. Некоторое время мне потребовалось, чтобы определить направление, откуда они исходят, и я начал орать в ответ. А ещё через некоторое время ко мне приблизилась группа пацанов-розыскников.
Самое интересное то, что когда меня нашли мне был задан вопрос, на который я просто не смог ответить: "А почему ты не вышел, а торчал тут?" Я просто офигел. Мне сказали, что на парашют надо было плюнуть, и что это не моё собачье дело, но… в общем всё было бы значительно быстрее…
А когда нас привезли обратно, я получил втык от инструктора за "пикирование", вместе с этим он поздравил меня с "прилесением" и мы пошли обратно в лес. Греться с помощью одного топора на двоих чтобы снять парашют, рубя деревья… Да… Это было что-то… Мы до темна ковырялись с этими деревьями и так и не сняли основной парашют, а только запаску, хотя было свалено семь деревьев, лишь два из которых были менее 30 см в диаметре…
Что было с руками данная история умалчивает, но я несколько дней ходил в пластыре словно в перчатках…
Неужели вы подумали, что на этом всё закончилось? Конечно же нет! Мы рубили до темна, а потом заблудились в лесу… Выходя на аэродром мы пробирались по каким-то заградительным посадкам ёлок посаженых на расстоянии 60 сантиметров друг от друга. Мы с разбегу бросались между их стволами и только таким образом протискивались меж их лап. И вышли мы почти к противоположному концу аэродрома… Было уже темно, мы ужасно хотели пить, а нам предстояло пройти ещё всё взлетное поле. Наверное мы не дошли бы, если бы нас не спасла дачница, давшая нам напиться водой, которую нам же предложила сначала донести до её домика… сука…
Уф… Стуча по клавиатуре и набирая эти строки я как будто заново пережил всё то, что случилось тогда. Рассказывая про набор высоты я опять чувствовал страх. Описывая падение я был счастлив и опять словно падал вниз с огромной скоростью. Рисуя словами проносящиеся под ногами деревья я ощущал такие же мурашки на своей спине как и тогда, 14 октября…
